Владимир Орлов. 3 июля – день забытой победы. Время героя.
Ты видишь, как пляшут огни
индейских костров
На лицах вождей умерших племён…
«Неприкасаемые»
Часть I.
Всё, что официальная историческая наука могла сделать, чтобы у нас сложилось самое невнятное и неудобоваримое представление о наших предках, она сделала. Она сделала всё и даже больше, чем всё. Несть числа примерам, когда благодаря представителям третьей древнейшей профессии – первые две: проститутки и журналисты – мудрые правители оказались представлены кровавыми деспотами, а алчные садисты великими воинами.
Лёгкость, с которой «профессиональные историки» способны обгадить отдельную личность, распространяется иногда на целые народы или эпохи. Например, период со времени падения Римской империи и до установления в Европе в качестве доминирующей религии христианства, без обидняков назван Тёмными веками. И это не поэтическая сентенция, а научный термин, имеющий официальное хождение в научно-исторической среде.
А, ведь, если вдуматься, Тёмные века были временем легенд и преданий, временем былинных героев и эпических событий, временем короля Артура и Зигфрида Нибелунга, временем Алладина и Синдбада-морехода… И происходили в это время не только сюжеты эддических саг или сказок «тысяча и одной ночи», но и вполне объективные процессы. Тёмные века были временем становления наций и временем возникновения империй. Нации ещё не были оформлены, империи были недолговечны, но это уже были проростки той картины Мира, которую мы видим сегодня.
Другие битвы, невидимые, но от этого не менее значимые, шли в это время в душах людских. Умирало язычество, торжествовало христианство. С обеих сторон лилась кровь; с обеих сторон были мученики, предпочетшие смерть отречению от своих убеждений. Исход этой борьбы был в какой-то мере предопределён: приверженность – искренняя или декларируемая – новому вероисповеданию становилась не столько духовной потребностью, сколько идентификационным кодом принадлежности к христианскому суперэтносу. Это в свою очередь, как бы, давало пропуск в будущее, тогда как верность дедовским языческим богам означала неприкрытое неприятие нового мирового порядка и лишь подчёркивала чужеродность по отношению к нему. А по новым правилам всё чужеродное подлежало либо исправлению, либо уничтожению.
И без труда можно назвать точную дату, когда кончилось время старых богов – 972 год. Под историей языческого мира черта была подведена в тот самый момент, когда печенежская сабля сразила князя киевского Святослава Игоревича.
Можно, конечно, возразить, что Святослав отнюдь не был последним правителем-язычником – так-то оно так, но Святослав был последним правителем-язычником, способным существенно повлиять на ход мировой истории. Ни один язычник после Святослава не крушил сверхдержав и не облагал данью империй; всё, что делали разноплеменные языческие вожди после марта 972 года представляло собой лишь бесплодные попытки продлить агонию. Личности, сопоставимой по масштабу со Святославом, языческий мир породить уже или не сумел, или не успел.
Интересным мне показалось разобраться, а был ли в тогдашней Европе хоть один правитель, которого можно было бы со Святославом сравнить. Да, и вообще каким было лицо Ойкумены в его времена, в каком мире пришлось жить последнему языческому правителю Руси? Мы, по большому счёту, про время Святослава знания имеем сколь поверхностные, столь и разрозненные. Ну, была Византия, была Хазария, были какие-то непонятные мадьяры и печенеги, были варяги без роду и племени… на этом, обычно, познания заканчиваются даже у узких специалистов по истории Х века и мало кто с лёгкостью назовёт имя современных Святославу, например, короля Ирландии или правителя Армении.
Разумеется, всех перечислять не будем. Чтобы тему не перегружать, по умолчанию оставим за бортом всякую мелкопоместную перхоть, чья юрисдикция распространялась на две-три деревни – рассмотрим только тех, кто владел крупными территориями, сопоставимыми по размерам с восточно-славянскими княжествами. А поскольку, вопреки устоявшимся с подачи «профессиональных историков» заблуждениям, мир тогда был не менее динамичен, чем сейчас, а правители менялись даже чаще, чем в нынешних республиках СНГ, то временнýю привязку сделаем к моменту полноценного вступления Святослава во власть и сокрушения им Хазарии, то есть к 964-965 годам. Плюс-минус пару лет, конечно, там, где повествование будет этого требовать.
Отсчёт начнём с крайнего запада Европы, с Атлантического побережья Пиренейского полуострова. Тут во времена Святослава ситуация радикально отличалась от нынешней. Испании и Португалии не существовало как таковых, а почти весь полуостров принадлежал арабам, основавшим здесь исламское государство – Кордовский халифат.
Ранее – до 929 года – Кордовский халифат был эмиратом, то есть полуавтономной провинцией обширного Аббасидского халифата. Основанное Аббасидами государство было крупнейшей империей своего времени – оно простиралось от Атлантики до Китая, и от Индийского океана до Аральского моря.
Любое христианское государство… да, что там отдельное какое-то государство, весь тогдашний христианский мир на порядок уступал Аббасидскому халифату и по площади, и по численности населения. Уступал христианский мир исламской империи и по качеству – в руках арабов оказались древнейшие культурные и торговые центры Египта, Месопотамии, Персии, Закавказья, Средней Азии, Пенджаба, Согдианы, Северной Индии с их неисчислимыми сокровищами и ресурсами. Под контролем арабов оказался важнейший – от Китая до Византии – отрезок Великого Шёлкового пути. Но, главное, арабы стали хозяевами Святой Земли и Гроба Господня, что по понятиям средневекового христианина перевешивало все остальные пункты.
Около 711 года арабы форсировали Гибралтарский пролив и высадились в Испании. Началась их экспансия в Европу. Но территориальные приобретения в Европе арабы отхватили уже на излёте своей пассионарности – это был тот кусок, который они ещё смогли проглотить, но уже не смогли переварить.
В «официальной истории» не понятно с чего угнездилась точка зрения, что путь арабам за Пиренеи преградил Карл Мартелл, отстоявший в 732 году свободу Европы в битве при Пуатье (не путать её с более известными событиями Столетней войны). Адептов этой версии ничуть не смущает, что арабы в тот год пришли не захватывать новые земли, а банально пограбить и Мартелл атаковал их, когда перегруженное добычей войско уже шло в обратный путь. А как показало дальнейшее развитие событий, арабы, ничуть не тревожась присутствия «спасителя Европы», хаживали через его владения до Женевского озера. То есть, поступательное их движение было остановлено не Мартеллом, а просто отсутствием у арабов желания двигаться дальше. Собственно, по этой причине они и Пиренейский полуостров захватили не полностью, а частично – дошли на севере до гор, где действия конницы оказались скованы превратностями ландшафта, и остановились исключительно по своей воле, а не в виду героизма обороняющейся стороны.
Но в самой природе Аббасидского халифата уже были заложены и причины его погибели. Мусульманская империя была непропорционально вытянута в широтном направлении; продольные её размеры сильно превалировали над поперечными. Руководить таким монстром из единого центра было практически не возможно. Багдадским халифам (по карте прикиньте где Багдад, а где Кордова! ) вынужденно пришлось делегировать часть полномочий в регионы. Однако, укреплению связей между центром и провинциями эта мера не способствовала – у местечковой знати закружилась голова от идей сепаратизма: если дают часть власти, то почему бы не заполучить её всю?!
А Кордовский эмират был самой удалённой от Багдада провинцией. К тому же самой обособленной; чуждой метрополии не только по географическому положению, но и по духу. Сам Аллах велел ему первым отпасть от Багдада. Так и случилось: в 929 году эмир Кордовы ан-Насир лидиниллах Абу Мутарриф Абд ар-Рахман ибн Мухаммад ибн Абд Аллах провозгласил себя халифом. В историю он войдёт под тронным именем Абд ар-Рахман III.
Кордовский халифат и сопредельные государства.
Кордовский халифат и сопредельные государства.
Поясню, что произошло. Халиф – это высший мусульманский титул; нечто аналогичное титулу Папы Римского у католиков. Халиф – это Наместник Пророка, так же, как Папа Римский – это Наместник Бога на земле. Халиф в идеале должен быть в мусульманском мире один, как и Папа Римский должен быть один в католическом мире. Абд ар-Рахман III этот идеал растоптал. И создал опасный прецедент, поскольку, если может быть два халифа, то почему бы и не появиться третьему. И третий появился более, чем скоро – халифами объявили себя египетские Фатимиды. И понеслось…
Чтобы пойти на такой шаг, какой сделал Абд ар-Рахман III, надо обладать некоторыми качествами. Во-первых, чётко представлять последствия – а они, в случае неудачи, были бы таковы: обструкция со стороны всего остального исламского мира, религиозное проклятие и растерзание озверелой толпой фанатиков либо жалкое конспиративное существование в эмиграции. Во-вторых, быть абсолютно уверенным в своих силах – опять же, в случае неудачи, рискованная выходка была чревата войной против Багдада. В-третьих, иметь преданных единомышленников, поскольку в одиночку такие дела не делаются и попытка провозгласить себя халифом без предварительных консультаций с государственной элитой и армейской верхушкой окончилась бы скоропостижным отрешением от должности в связи с обострением психического заболевания.
К тому же у Абд ар-Рахмана III были ещё и личные причины комплексовать перед подданными – внешность. У него, по свидетельствам современников, были голубые глаза, белая кожа и блондинистые с рыжеватым отливом волосы. Понятно, что со столь нетипичным внешним видом агитировать арабов на противоправные действия против Наместника Пророка чревато было быть не так понятым.
Но у Абд ар-Рахмана была чёрная краска для волос; была армия, обкатанная в боях с христианами; был Гибралтар, отделяющий его от остальных братьев-мусульман; а, главное, были состоятельные друзья и советчики – евреи. В момент духовных метаний эмира-раскольника они оказались рядом, поддержали добрым словом, укрепили дельным советом и, кряхтя, дали денег на авантюру. Понятно, не за просто так – как только Абд ар-Рахман стал халифом, евреи подмяли под себя все финансы и всю внешнюю политику его государства.
Доверенным советником Абд ар-Рахмана III стал андалусийский еврей Хасдай ибн Шапрут. Только происхождение помешало ему официально получить должность главного визиря. В утешение халиф сделал его министром иностранных дел и таможни и назначил главой всех евреев халифата. И ибн Шапрут развернулся по полной.
По его инициативе в Кордове стали открываться еврейские академии. В халифат потекли еврейские учёные, богословы, литераторы – понятно, что их процент был ничтожно мал по сравнению с хлынувшими мутным потоком проходимцами и ростовщиками, но это второй вопрос. Молодым учёным выдавались подъёмные; студенты и поэты получали стипендии. По всему миру агенты Хасдая начинают форменную охоту за старинными списками еврейской религиозной литературы и прочими иудейскими древностями. Для иудейской культуры в Кордове начинается «золотой век».
По своим дипломатическим каналам ибн Шапрут устанавливает связь с соплеменниками не только по всему Средиземноморью, но и в Месопотамии. Выгода от подобных контактов получается взаимная: халифат снабжается разведданными, а диаспоры получают финансирование на собственные нужды и на лоббирование его интересов (а то и на откровенную подрывную деятельность – это уже по ситуации! ).
И Иегова наградил труды своего верного слуги! Около 954 года от хорасанских купцов ибн Шапрут узнаёт о существовании далеко на востоке иудейского государства. Государство называется Хазария.
Поскольку со времён Навуходоносора евреи собственной государственности не имели, то весть о «Новом Израиле» повергает ибн Шапрута в шок. Следует проверка, а затем перепроверка информации, но несколько византийских купцов независимо друг от друга подтверждают существование Хазарского каганата и даже сообщают имя его еврейского повелителя – Иосиф.
На имя Иосифа ибн Шапрут тут же пишет письмо, где выражает своё несказанное удивление факту существования государства, где евреи составляют правящий класс, и просит рассказать о его стране. Не доверяя посторонним выполнение столь важной миссии, Хасдай отправляет с письмом собственного слугу. Тот едет в Константинополь, но Византии не светит альянс между двумя иудеизированными державами, поэтому проезд по своей территории император Константин Багрянородный запрещает. На помощь приходят купцы-единоверцы. Письмо попадает в Хазарию окольным путём через Венгрию, Русь и Волжскую Булгарию.
Двухлетнее ожидание Хасдая было награждено ответным письмом хазарского правителя:
Вот я сообщаю тебе, что пришло к нам твое почтенное письмо через р. Иакова, сына Элиезера, из страны Н-м-ц [немцев], и мы обрадовались ему и восторгались твоим разумением и твоей мудростью. Я нашел в нем записанным [разное] о местонахождении твоей страны, ее длине и ширине, о происхождении царя Абд ал-Рахмана, царствующего над нею, о почете, великолепии и величии его и о помощи, оказанной ему Богом, так что он подчинял себе области востока, так что о могуществе его государства стало слышно во всей земле… (Письмо Иосифа, сына Аарона, царя Тогармского, к реб-Хасдаю, главе диаспоры, сыну Исаака, сына Эзры, сефардийцу, дорогому для нас и почитаемому нами – цитирую по П.К. Коковцов «Еврейско-хазарская переписка»).
Далее каган-бек Иосиф детально описывал историю и современность Хазарского каганата, рассказывал о процветании евреев в его государстве и жаловался на досаждающих ему варваров:
…Знай и уразумей, что я живу у устья реки, с помощью всемогущего. Я охраняю устье реки и не пускаю русов, приходящих на кораблях, приходить морем, чтобы идти на исмаильтян, и [точно также] всех врагов [их] на суше приходить к «Воротам» [имеется в виду «Дербентский проход»; Дербент – искажённое персидское «дарбанд» - «узкие ворота»]. Я веду с ними войну. Если бы я их оставил [в покое] на один час, они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада...
Кончалось письмо так трогательно, что ибн Шапрут чуть не написал заявление об уходе по собственному желанию со всех занимаемых должностей и не уехал в неведомую Хазарию:
…Ты упомянул [также] в своем письме, что желаешь видеть меня. И я очень стремлюсь и хочу видеть твое приятное [для меня] лицо, твою [всеми] почитаемую мудрость и твое величие. О, если бы случилось [так], как ты говоришь, и я удостоился бы иметь общение с тобой и видеть твое почтенное и вожделенное лицо. Ты был бы для меня отцом, а я был бы тебе сыном, твоим устам повиновался бы весь мой народ и согласно твоему слову и правильному решению я бы [сам] выходил и входил. И да будет [тебе] много счастья!
Ибн Шапрут тут же настрочил ещё одно послание и баснословно оплаченный гонец без промедления помчался к Иосифу. Однако, на второе письмо ибн Шапрут ответа не получил, поскольку оно не нашло своего адресата – грозной июльской ночью 965 года тот пропал без вести при попытке сбежать из окружённого Святославом Итиля. А письмо Иосифа Хасдаю ибн Шапруту стало единственным подлинным хазарским документом, дошедшим до наших дней!
Впрочем, у ибн Шапрута и дома нашлись дела. В тот год, когда он отправил в Хазарию своё второе письмо, его покровитель Абд ар-Рахман III скончался. Халифом Кордовы в 961 году стал его сын ал-Мустансир биллах Абу-л-Гази Хакам ибн Абд ар-Рахман, он же ал-Хакам II. Он был намного старше Святослава, на трон он взошёл в возрасте 46 лет, но получилось так, что править им пришлось в одно и то же время.
Абд ар-Рахман оставил сыну цветущее хозяйство. Христиане сидели у себя в горах на севере и боялись высунуться, поскольку у армии халифата было над ними разгромное военно-техническое превосходство. Конкурирующие халифы из династии Фатимидов были до поры увлечены внутренними разборками и отношений старались не обострять. Появлялись иногда на побережье викинги, но их набеги имели спорадический характер, ощутимого урона не наносили и легко отражались местными ополченцами. Одним словом, годы правления ал-Хакама II выдались мирными и спокойными.
И его это, видимо, чертовски радовало, поскольку к военному делу он не тяготел совсем. Ал-Хакам занялся монументальным строительством; возвёл себе новый дворец, а населению воздвиг в столице новую главную мечеть. Облагодетельствовал он и селян за государственный счёт создав новую ирригационную систему, после чего сельское хозяйство страны расцвело пышным цветом и в прямом, и в переносном смысле.
Но больше всего ал-Хакам любил читать книжки. Старинные фолианты везли в Кордову со всего света. Здесь их бережно реставрировали, сортировали и целый штат переводчиков перелагал тексты на язык Корана. В результате кордовское собрание книг составило более 400000 (четырёхсот тысяч!) томов и стало самой большой мусульманской библиотекой. Волей-неволей придётся провести сравнение и с развитием книгочтения в христианском мире. Так, вот, когда Анна, дочь Ярослава Мудрого, приехала в 1051 году к своему суженному Генриху I и привезла с собой (с варварской Руси!) несколько сотен книг, то это произвело при французском дворе полный фурор. И почти 600 лет «библиотека Ярославны» считалась во Франции не просто большой, а огромной! Теперь понятно, что, видимо, не с тем сравнивали…
Одним словом, правление ал-Хакаму II досталось – дай Бог каждому! Враги боятся, подданные процветают, сам предаёшься любимому хобби. Беда подкралась, как водится, откуда не ждали.
Династия кордовских Омейядов на ал-Хакаме едва и не угасла. По совсем неожиданной причине – ал-Хакам был конченым гомосексуалистом. У него даже гарем был укомплектован мужчинами, а не женщинами. На престол, как мы помним, он вступил в возрасте более, чем зрелом, если не сказать предпенсионном и только тут выяснилось, что за свои 46 лет женщину он даже не нюхал. Сексуальные предпочтения, понятно, дело личное, но не в том случае, когда правителю требуется наследник, а династии – продолжение.
Выкрутиться помогли опять же друзья-евреи – разыскали где-то мужеподобную бабищу с каким-то гормональным нарушением, от которого у неё даже усики пробивались, вырядили в мужскую одежду и, усыпив бдительность ал-Хакама щедрой дозой опиатов, подложили её под халифа. Своими силами или с посторонней помощью – то нам не ведомо – горе-любовники с поставленной задачей справились: в 966 году у них родился сын Хишам (будущий халиф Хишам II).
Умер ал-Хакам II 16 октября 976 года в возрасте 61 года. Умер так же, как и прожил – спокойно и размеренно, в окружении любимых книг и своего голубого гарема. Продолжительность его жизни составила фактически две жизни Святослава. Судить его будем не мы, а Аллах – мы же себе всего лишь позволим оспорить Экклезиаста и заявить, что живая собака не всегда лучше мёртвого льва!
Часть II.
Как неоднократно уже упоминалось, арабы делили Пиренейский полуостров с христианами. На голову разгромленные на равнине, они откатились на север и закрепились в гористой местности. А когда идальго поняли, что арабская кавалерия в горы не полезет, то вспомнили про гордость, залихватски закрутили усы, извлекли на свет божий изрядно потоптанную арабскими скакунами свою дворянскую спесь и… сцепились друг с другом, не найдя лучшего применения своим амбициям.
Из-за отсутствия согласия в своих рядах почти 200 лет христиане Испании так и не смогли организовать единый антиарабский фронт. Отдельные самостийные царьки месились то с арабами, то с басками, то между собой. Как в калейдоскопе возникали и рассыпались микроскопические королевства-однодневки. Порой какому-то удачливому полевому командиру удавалось привести всех к общему знаменателю, но его государство, как правило, ненадолго переживало своего основателя. Так, не успел король Альфонсо III остыть, как его сыновья разодрали сколоченное отцом королевство Астурия на части. Заново слепил их Ордоньо II – его новообразование стало называться Королевство Леон и Астурия.
К тому моменту, когда на Руси всю полноту власти принял на себя Святослав, Леоном и Астурией правил король Санчо I Толстый из династии Пересов. Причём, правил он уже во второй раз!
Претензии Санчо начал предъявлять ещё в 951-м году, когда на престол Леона и Астурии взошёл его сводный брат Ордоньо III. На всё королевство он не претендовал, но потребовал выделить себе солидный удел с широкой автономией. Понятно, Ордоньо братца с такими запросами погнал в три шеи.
Несостоявшийся правитель… расплакался и побежал жаловаться бабушке! Пухлый мальчуган всю жизнь был любимым внуком королевы Тоды Аснарес, фактической правительницы Наварры. Волевая старуха, цепко державшая под контролем своего сына короля Наварры Гарсию I, внучкá встретила с распростёртыми объятиями, успокоила, накормила конфетами и предоставила в его полное распоряжение армию Наварры. Дожёвывая конфеты, Санчо Толстый объявил мятеж.
Впрочем, громкими манифестами всё поначалу и кончилось. Мятежник целый год прожил у бабушки в Наварре, не предпринимая ровным счётом ничего. И так просидел бы он под бабкиной юбкой до конца своих дней, если бы неожиданно Ордоньо III-му не изменил ближайший соратник кастильский граф Фернан Гонсалес. Два оппозиционера снеслись между собой и объединённые войска Кастилии и Наварры выступили на короля Леона и Астурии.
Ордоньо перехватил их у Сан-Эстебан-де-Гормас и наподдал так, что только пыль пошла! После разгрома Гонсалес на коленях пополз к Ордоньо III-му вымаливать прощение, Гарсия I несолоно хлебавши вернулся домой, а Санчо поехал к бабушке – куда же ещё?!
Четыре года от Санчо не было ни слуху, ни духу, но осенью 956 года Ордоньо III скоропостижно скончался и чаемая корона сама собой неожиданно свалилась на его непутёвую голову. Самыми почётными гостями на коронации были, разумеется, наваррские родственники новоиспечённого монарха и боевой друг граф Кастилии Фернан Гонсалес.
Своё первое правление Санчо начал с репрессий против сторонников покойного Ордоньо III и свёртывания всех его начинаний. Под горячую руку попал даже мирный договор, заключённый между Ордоньо III и Абд ар-Рахманом – Санчо разорвал его и тут же получил войну с арабами. К которой оказался не готов ни как правитель, ни как воин.
Своё прозвище – Толстый – он получил не зря. Из-за избыточной массы тела Санчо I даже ходил с трудом, не говоря уже о том, чтобы упражняться в воинских искусствах. Верхом он тоже ездил мало – его тушу выдерживал не каждый конь. Как военноначальник, Санчо, просидевший всю свою сознательную жизнь под юбкой у бабуси, был никакой, а полководцев Ордоньо, тех самых, что побили его у Сан-Эстебан-де-Гормаса, он репрессировал. В результате арабы прошлись по Леону и Астурии беспрепятственно, разорив всё, что можно. Эта неудача вызвала недовольство знати и полный подрыв авторитета короля у простонародья. Ни у тех, ни у других Санчо I не вызывал более ничего, кроме усмешек.
Заговор составил экс-сподвижник и мнимый друг короля Фернан Гонсалес. Он выдвинул кандидатом на престол своего зятя – по имени тоже Ордоньо. Крупные доны моментально поддержали Гонсалеса и его зять стал королём Ордоньо IV. Низложенный Санчо вынужден был бежать. Куда? Разумеется, к бабке.
Королеве Тоде пришлось искать союзников против бывшего союзника. На Пиренейском полуострове таковыми могли быть только иноверцы-арабы. К ним и обратились, ничуть не смутившись ни различий в вероисповеданиях, ни недавнего вооружённого противостояния.
В Памплону, столицу Наварры, прибыл хорошо нам знакомый Хасдай ибн Шапрут. И так вскружил голову разными посулами, что бабка с внуком мигом помчались в Кордову на аудиенцию к Абд ар-Рахману III-му. Да, ещё, прихватили с собой безвольного наваррского короля Гарсию Санчеса, оставив свою страну вообще безо всякого управления!
Абд ар-Рахман встретил делегацию по-восточному радушно, заверил в своём расположении и пообещал дать армию для восстановления Санчо Толстого на троне Леона и Астурии. За услугу попросил сущую безделицу – 10 пограничных крепостей по реке Дуэро. 10 – так 10! Санчо, не читая, подмахнул договор и весной следующего 959 года повёл армию мусульман на своё королевство.
Тут, опять же надо пояснить что произошло. До Санчо все междоусобицы доны и гранды вели исключительно собственными силами. Санчо Толстый стал первым, кто привёл на христианские земли для участия в междоусобице войско неверных!
Шок это произвело такой, что знать предпочла снова признать Санчо I королём – лишь бы побыстрее спровадить от себя арабов. А арабы не только посадили на царство в Леоне и Астурии зависимого от халифа правителя, но и произвели рекогносцировку – до этого так глубоко проникать в христианские земли им не удавалось.
Низложенный Ордоньо IV около года партизанил в восточных районах страны, пока их не оккупировали наваррцы Гарсии I. Видя, что кольцо вокруг него сужается, Ордоньо по проторенной Санчо и его бабкой тропинке сбежал к Абд ар-Рахману III-му. И тоже был принят, обласкан, и припасён в Кордове на всякий пожарный случай.
К весне 961 года все очаги сопротивления были подавлены и власть Санчо I реставрирована на всей территории королевства. А 15 ноября того же года скончался благодетель Санчо Толстого кордовский халиф Абд ар-Рахман III.
На коронацию наследника Абд ар-Рахмана ал-Хакама II Санчо отправил представительную делегацию, которая сообщила новому халифу неприятное известие, что выполнять обещания, данные Абд ар-Рахману, и отдавать крепости Санчо не собирается. Это означало войну.
Сперва кордовская дипломатия попыталась заслать в тыл Санчо пригретого при халифском дворе Ордоньо IV. Правление Санчо шло ни шатко, ни валко, талантами администратора он не обладал, недовольство им росло и халифский МИД рассчитывал посредством Ордоньо инициировать восстание. Однако, Ордоньо неожиданно скончался и проект свернулся сам собой.
Воспользовавшись передышкой, Санчо стал делать то, что у него получалось лучше всего – лихорадочно искать союзников. И по инициативе первого короля, приведшего на христианские земли мусульман, впервые была создана коалиция христианских государей Испании, призванная эти самые земли от этих самых мусульман защитить. В антиисламский блок вошли король Санчо I Толстый (Леон и Астурия), король Гарсия I Санчес (Наварра), граф Фернан Гонсалес (Кастилия), графы-соправители Боррель II и Миро I (Барселона). Одни и те же персонажи перетасовались в новом раскладе.
Поход против них возглавил ал-Хакам II лично. Коалицию христианских государей он расколошматил под злосчастным для Санчо Толстого Сан-Эстебан-де-Гормасом, после чего убыл в столицу, предоставив добивать христиан своим полководцам Тошиби Йахъя бен Мухаммаду, Галибу и Йахъя ибн Туджибу. Те два года громили христианских государей и поодиночке, и вместе, и в разных комбинациях. Результатом войны стало то, что в тот год, когда Святослав сокрушил Хазарский каганат, христианские государи подписали с ал-Хакамом II унизительный мирный договор, по которому передавали Кордовскому халифату обещанные 10 крепостей и, сверх того, облагались данью.
После этого разгрома Санчо I впал в прострацию и от государственных дел полностью самоустранился. Военные неудачи и бездействие короля привело уже не к простому раздражению, а к неприкрытой ненависти. В 966 году против него восстали Галисия и Португалия. Нехотя Санчо Толстый отправился подавлять мятеж, но у мятежников уже был план не допустить очередного кровопролития. Санчо I заманили на переговоры, где граф Гонсало Монис отравил его яблоком, накачанным ядом.
В том же году арабы вторглись в Наварру, чтобы поторопить Гарсию I Санчеса с выполнением обязательств по позорному договору. В результате Гарсия не только выплатил контрибуцию, но и лишился части своих земель. После этого воинский пыл короля Наварры поостыл и остаток жизни он посвятил государственному строительству. Умер он своей смертью в 970 году.
По роковому стечению обстоятельств в тот же год упокоился и вечный бунтарь и хронический мятежник граф Кастилии Фернан Гонсалес. На него разгром 965-го года тоже подействовал отрезвляюще. Он отошёл от политических интриг и стал жить анахоретом у себя в Кастилии. В последние годы жизни имя его фигурирует только в хозяйственных документах.
Совпадения на этом не заканчиваются. Рок словно преследовал участников коалиции христианских государей. Санчо Толстый умер 19 ноября 966 года, а двадцатью днями ранее, 31 октября без видимых причин скончался барселонский граф Миро I. Единоличным правителем Барселоны стал Боррель II.
С какого перепугу графы Миро и Боррель полезли в испанские разборки историки гадают и поныне. Дело в том, что в описываемое время Барселона принадлежала не Испании, а Франции. Вернее, Западно-Франкскому королевству.
Графство Барселона было центром Испанской марки – буферной зоны между европейскими владениями арабов и империей Карла Великого.
У Карла это вообще было фирменным стилем – там, где победоносные франки под его чутким руководством получали по бровям, он повелевал создавать полосу выжженной земли шириной в несколько конных переходов, чтобы банально отгородиться от лютых супостатов. Население из полосы отчуждения выселялось (либо утилизировалось как-то по-другому), хозяйственная деятельность воспрещалась (чтобы в случае вторжения вражескому войску нечем было питаться). Эти мёртвые зоны, украшенные только сторожевыми постами и назывались марками. И было таких марок довольно много – Испанская, Бретонская, Сорбская, Сакская, Датская, Вендская, Восточная… ну, а по количеству пограничных марок можно приблизительно судить сколько раз, где и кем Карл Великий бывал бит!
Тут надо сказать, что версию о «великости» Карла Великого сочинили придворные лизоблюды, а последующие поколения исторических подхалимов стали её тупо ретранслировать. А если деяния Карла изучать непредвзято, то легко выясняется, что «Великого» лупили со всех рук. На западе его громили арабы, баски и бретонцы; на севере – фризы, даны и саксы; на востоке – авары, болгары и славяне. И как полководец Карл проявил себя преимущественно не на внешних, а на внутренних фронтах. Например, против сакских ополченцев-язычников полководческий гений Карла воссиял во всей красе. Правда, христианский джихад против саксов затянулся у Карла почти на всю его сознательную жизнь, на 33 года, но сомнений в «великости» Карла этот факт у историков не вызывает.
Все крупные победы Карла тоже отдают каким-то душком, который несколько портит его растиражированный образ рыцаря без страха и упрёка. Над теми же саксами Карл одержал верх благодаря тому, что привлёк к войне против них дружественных славян-ободритов (мать Карла была ободритской княжной). Причём, «наихристианнейшего из королей» ничуть не смутило то, что ободриты являются махровыми язычниками и их участие в христианизации саксов выглядит несколько странно. Аварский каганат он разгромил только потому, что всю грязную работу сделали за него болгары хана Крума. Лангобардов он смял потому, что в тылу у них активно поработала папская «пятая колонна». Бретонцев одолел, воспользовавшись смутой среди их вождей. Баварцев удушил блокадой. Датчан остановил, подло подослав наёмного убийцу к Готфриду Датскому.
Ну, и, наконец, совершенно затирается в биографии Карла и тот факт, что этот человек сделал больше, чем кто бы то ни было в деле раскола христианской церкви. Мы уже говорили, что по тогдашним понятиям халиф у мусульман должен был быть один, как Папа Римский у католиков. Но по тем же понятиям в христианском мире допускалось наличие только одного императора. Такой император уже был – император Византийской империи. Короновать императора мог только Патриарх Константинопольский и Вселенский. Но со светской точки зрения, Патриарх Константинопольский и вся церковная верхушка являлись подданными византийского императора. А по бытовавшему тогда правилу «вассал моего вассала – мой вассал», получалось, что раз Патриарх является вассалом императора, то и все подвластные ему христиане автоматически становятся подданными императора. При таком раскладе Патриарх становился духовным, а император светским вождём всего христианского мира.
Карлу страсть как хотелось самому стать императором, но вакансия уже была занята! Оставалось либо сместить византийского базилевса и занять его место, либо создать собственную «карманную» церковь, прикормленный иерарх которой согласился бы возложить императорскую корону на Карлову голову. Свои способности победитель саксов оценивал, видимо, трезво и понимал, что занять константинопольский престол у него шансов нет, поэтому он сделал ставку на римского первосвященника. Собственно, с этого момента и началось возвышение римских епископов и формирование папства в том виде, в каком знаем его мы теперь.
Между Карлом Великим и Папой Римским Адрианом I установилась трогательная дружба. Дружбе мешало королевство лангобардов, разделявшее владения Карла и Рим. Тогда «пастырь овец Христовых» возопиял об угрозе, исходящей якобы в его адрес от короля лангобардов и слёзно попросил у Карла защиты. И «наихристианнейший из монархов», бросив все дела, поспешил на выручку Наместнику Бога на земле.
Папская агентура взорвала тылы лангобардов, а латники Карла добили их королевство. И на Пасху 774 года старые друзья встретились в Риме. Адриан возвёл Карла в чин патриция, а Карл отлохматил Адриану земель для создания собственного государства – Папской области.
Надо сказать, что раскол между западной и восточной ветвями христианской церкви уже имелся, но ещё не был непреодолимым. И Адриан I стал Папой как раз в тот момент, когда полное воссоединение было возможно, как никогда. Византийская императрица святая Ирина и византийский патриарх святой Тарасий сделали всё для сближения с Римом, но Адриан уже слишком сильно зависел от расположения Карла, а Карлу нужна была своя церковь.
Он домотался до единственного слова в молитве «Символ веры», звучащего по-разному в греческом и латинском варианте – filioque. Правильным был греческий вариант, поскольку из латинской версии получалось, что Дух Святой исходит не только от Бога-отца, но и от Бога-сына. Даже Адриан пробовал протестовать и указывал на концептуальную ошибочность такой формулировки, но Карл, что называется, «продавил» то, что нужно было в этот момент лично ему. И тем показал, что благо церкви, во имя которой он складывал пирамиды из отрубленных языческих голов, для него ничто по сравнению с его собственным мелочным гешефтом. Наместник Бога банально перетрусил и вариант Карла утвердил. А византийским посланникам не оставалось ничего, кроме как вернуться в Константинополь. Последний гвоздь в гроб возможного единства христианской церкви был вколочен!
Зато Карл добился своего – на Рождество 800 года он был коронован Императором Запада. А если может быть два императора, то почему бы и не появиться третьему? Здесь вспомните сколько императоров было в 1913-м…
Продолжение следует.
Goedkope kleding online vind je in de sale bij Shoeby. Bestel gemakkelijk en snel goedkope kleding online. Alle sale artikelen gratis ruilen en retourneren.
Design a person's travelling bag in order that it work extremely well around various rado replica. A train's wheels help you bring a person's travelling bag on hand without difficulty rather then packing them all over through a person's arm. Quite a few baggage by using train's wheels might two bottle when bags to get if you find yourself climbing. When your camera is actually a compact bank unit, your fanny package for under a person's dslr camera rolex replica sale deliver the results really well. Keep package through a person's abs (rather then a person's lower back) when you are thinking about burglary. Pc dslr camera bagWhen pc innovative dslr camera instance, it's vital to please note the examples below: - Keep away from name brand dslr camera chanel replica bags. When you've got a very highly-priced dslr camera, aim to get hold of a dslr camera travelling bag it doesn't Mimic your dslr camera travelling bag. Thieves will be continually on the lookout for baggage this mimic people have priceless devices plus next to nothing suggests hublot replica uk greater dslr camera instance which includes a dslr camera maker's make plastered everywhere in the outdoor. Get hold of a dslr camera instance of your minimal a reduced amount of conspicuous - they may be inexpensive in addition. - Bring to mind a extras you might place in your dslr camera travelling bag in advance of obtaining. Do you know of almost every other devices (maybe a unit card visitor) you need to bring with the dslr camera? Then why not cartier replica sale you actually are thinking about obtaining in the near future?
