Кристоферу Найту и Роберту Ломасу.
…За высоченным серым забором дома
видно не было. Ворота были совсем
уже феноменальные, как в паровозном
депо, на ржавых железных петлях в
пуд весом. Я с изумлением читал
вывески. Их было три. На левой
воротине строго блестела толстым
стеклом синяя солидная вывеска с
серебряными буквами: «НИИЧАВО.
Изба на куриных ногах. Памятник
соловецкой старины»…
А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»
Об обители Бабы-Яги мы знаем из сказочных первоисточников и много, и мало. Много – в том плане, что любой дошколёнок безошибочно скажет, что живёт Баба-Яга в лесу, в избушке на курьих ножках (редкий знаток сказок столь же уверенно может похвастать своей информированностью о том, что Кощей Бессмертный, например, живёт в Хрустальном дворце на вершине Стеклянной горы!). А мало – в том, что ни месторасположения, ни внешнего вида, ни внутреннего убранства, ни устройства вращательного механизма избушки сказки не описывают. По большому счёту, точно не известно даже сколько у избушки было ног.
Разные произведения путаются в показаниях и относительно числа лиц, в избушке проживающих. В хрестоматийном варианте Баба-Яга живёт там одна, занимая площадь размером с кухню в «хрущёвке» – когда Яга ложится, то лежит из угла в угол, упираясь пятками и затылком в стены («Финист – ясный сокол»), и при этом носом она достаёт потолок («Царевна-лягушка»). В других вариантах, Яга живёт не одна, а с дочерью Алёнкой («Терёшечка») или служанкой («Баба-Яга») – одно, впрочем, другому не противоречит, поскольку домработница могла придти к Яге после того, как Алёнка погибла от рук Терёшечки. Ну, и, наконец, в сказке «Баба-Яга и Заморышек» называется совсем фантастическая цифра обитателей баб-ёжкиной жилплощади: там живёт сама Яга, сорок одна её дочь и сорок слуг! Восемьдесят два человека! Да, ещё на постой (на свою беду) пускают Заморышка с сорока его братьями! Как-то не стыкуется это со стереотипом об «избушке на курьей ножке, об одном окошке»…
Личное состояние Бабы-Яги тоже в разных источниках сильно варьирует по своим оценкам. Так, у первой Яги в доме вообще ничего нет. Даже еды, поэтому за ненадобностью зубы у неё лежат на полке. У второй Яги есть посуда (как минимум, для приготовления жаркого из человеческих детёнышей), мебель (лавки, на которых очередная жертва дожидается очереди в печь, и кровати, на которых почивают приглянувшиеся Яге добры молодцы) и разные забавные вещицы (золотые яблочки; гребешок, при кидании через плечо превращающийся в дремучий лес, и полотенце, при кидании через другое плечо трансформирующееся в реку; и прочее подобное). Именно эта Яга передвигается в необычном транспортном средстве – ступе, которую погоняет железным пестом. Третья Яга – самая состоятельная: живёт она, по свидетельству сказки «Баба-Яга и Заморышек», не в избушке, а в «палатах белокаменных». Дом её полная чаша – не моргнув глазом, она закатывает пир на сто с лишним человек. Помимо предметов утилитарно-бытовых у неё так же имеются аксессуары ритуально-магического назначения. Например, платочек, три взмаха которым создают мост над любой водной преградой – даже над рекой Смородиной. Или огненный щит, который «огнём палит на все стороны». Кроме недвижимости, у Бабы-Яги №3 имеется табун волшебных кобылиц, которые преодолевают «по семь вёрст за один скок», неплохо изъясняются на человеческом языке и могут дышать под водой. Могущество этой Бабы-Яги простирается настолько, что она на свои средства содержит частную армию, силами которой 30 лет ведёт войну с Белым Полянином («Иван-царевич и Белый Полянин»).
Объясняются столь фундаментальные различия свидетельств о Бабе-Яге просто – на самом деле их три и они сёстры. Об этом, во-первых, напрямую говорится в сказках («Сказка о молодильных яблоках и живой воде», «Заколдованная королевна», «Баба-Яга» и прочие); а, во-вторых, сказочные бабки-ёжки – это десакрализованные славяно-языческие богини судьбы Макошь, Доля и Недоля.
В антураже, окружающем бабок-ёжек, выявляются и сходные моменты. Например, у каждой из них есть прялка, поскольку по профессии они пряхи. Все сказочные герои, оказавшиеся во владениях Бабы-Яги, застают её именно за прядением: «Избушка повернулась к лесу задом, к Ивану-царевичу передом. Зашёл он в неё, а там сидит баба-яга, старых лет, шёлковый кудель мечет, а нитки через грядки бросает» («Сказка о молодильных яблоках и живой воде»); «В избушке старая баба-яга прядёт кудель…» («Гуси-лебеди»); «...в избушке сидит баба-яга, костяная нога – холст ткёт» («Баба-Яга»).
Все они прекрасные наездницы и у каждой Яги, даже у самой старой, есть волшебный конь («Сказка о молодильных яблоках и живой воде»). Сёстрам по коню подарила из своего табуна Баба-Яга №3. Такой же конь есть ещё только у их брата Кощея. Однако, несмотря на родственные связи, Кощею пришлось изрядно попотеть, чтобы заполучить скакуна – он три дня пас волшебный табун и не упустил ни одной лошади. Повторить его подвиг удастся только Ивану-царевичу, главному герою сказки «Марья-моревна».
Любому страннику, посетившему последовательно всех Ягинишн, первым делом, однако, бросились бы в глаза не прялки и кони, а, скажем так, особенности архитектуры их жилищ. Все они, будь это палаты белокаменные или избушка об одном окошке, обнесены мощными заборами. Вернее, тынами (разница между ними в том, что забор – это доски, нашитые на поперечные прожилины, а тын – это колья или брёвна, вкопанные вертикально в землю). Для острастки любителей брутальных приключений, тыны многоговоряще украшены человеческими черепами: «…Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла избушка яги-бабы; забор вокруг избы из человечьих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами» («Василиса Прекрасная»).
А помимо тынов, имеющих вполне понятную – оборонительную – функцию, на дворах у бабок-ёжек имеются столбовые конструкции, чьё назначение не объяснено: «…шел, шел – стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый» («Марья Моревна»); «…Заехали молодцы за тридевять земель; смотрят: на крутой горе стоят белокаменные палаты, высокой стеной обведены, у ворот железные столбы поставлены. Сосчитали – сорок один столб. Вот они привязали к тем столбам своих богатырских коней и идут на двор» («Баба-Яга и Заморышек»).
Давайте теперь назад откинемся, глаза закроем и попытаемся представить, как всё это выглядело. Значит, перед воротами, ведущими во двор, у Яги был вкопан 41 столб. Железные они были или нет – не столь важно. Важно – зачем?! Будь бы я кандидатом, а ещё лучше доктором исторических наук, я бы уже дал ответ и пошёл бы спать – частокол перед воротами составлял внешний оборонительный рубеж или являлся его частью.
И, действительно, что может быть дешевле и эффективнее против кавалерии противника, чем вбитые в землю колья? Об эту незамысловатую, пунктирную оборонительную линию разобьётся в брызги любой вал конницы. Как, например, в битве при Пуатье, когда цвет французского рыцарства так и не сумел прорваться сквозь поросшие виноградной лозой палисадники, за которыми засели англичане.
Можно сказать, что всякие препятствия перед воротами – это нормальная практика для так называемых предвратных укреплений, позволяющая усилить оборону самого уязвимого участка крепостной стены. Во времена оны с этими целями не то, что несколько кольев в землю вбивали, а строили целые предвратные башни. Таковые имелись когда-то почти у всех ворот московского кремля – из них до наших дней чудом уцелела только Кутафья башня.
Иногда перед воротами возводили самостоятельное фортификационное сооружение захаб (западное его название барбакан) – замкнутый, обнесённый со всех сторон стенами с башнями, дополнительный двор. Проломив ворота захаба, противник оказывался не в крепости, а в узком, похожем на колодец дворе, где его выкашивали перекрёстным огнём со стен.
Разумное объяснение про оборонительное назначение столбов перед въездом на двор Бабы-Яги можно было бы принять, если бы не одно «но» – почему сказки зафиксировали точное количество столбов? Да, кто бы стал те столбы считать, будь они простым элементом фортификации! А в нашем случае все столбы сосчитаны и информация о том, что их 41 – ни больше - ни меньше – включена в сказку и передана нам сквозь тысячелетия. А сказки ни йоты лишнего не содержат и если гений, сказку «Баба-Яга и Заморышек» писавший, эту информацию в неё поместил, значит, придавал ей сверхважное значение.
Однако, хватит топтаться у ворот, проследуем к Бабе-яге на двор… Вокруг её дома тоже стоят столбы и их точное число сказки так же до нас донесли – 12. Им придумать утилитарное назначение гораздо сложнее, чем кольям, вбитым в землю перед воротами. Можно, конечно, предположить, что между этими столбами были верёвки натянуты, на которых Яга бельё сушила – будь я кандидатом, а ещё лучше доктором исторических наук, я бы так и сделал. Но, опять же, версия эта не отвечает ни на вопрос, зачем на них надеты человеческие черепа, ни на другой вопрос – почему этих столбов именно 12?
Не знаю как кого, а меня весьма удивила та просто маниакальная настойчивость, с которой сказки вдалбливают нам число столбов на подворье Бабы-Яги. Сильнее меня удивило только то, что никто из так называемых «учёных» не только никак сей факт не прокомментировал, но даже не заострился на этом вопросе. Не нашлось в тучных стадах наших славистов-русистов отечественных аналогов ни Кристофера Найта, ни Роберта Ломаса. Тут надо, наверно, пояснить, кто это такие и за что посчитал я необходимым сделать им посвящение.
Кристофер Найт и Роберт Ломас – такие же, как и я, полублаженные расчудашки не от мира сего. Так же, как и я, всё своё свободное время они проводят не за просмотром под пивасик хоккеев-футболов, а насилуют сами себе мозги разгадыванием сакральных тайн. Нарыли они премного интереснейшей информации, которую «официальная наука», разумеется, ни под каким предлогом не признаёт. Но это даже, может быть, и к лучшему, поскольку, освобождённые от нудных канонов диссертационных работ, пишут они занимательные и интересные книги, которые сами относят к жанру «документальный триллер».
Та книга, о которой пойдёт речь, называется «Машина Уриила». Написана она как беспристрастный анализ апокрифа под названием «Книга Еноха» (в отечественной традиции она называлась «Слово от книг Еноха праведного»). Тут, видимо, придётся рассказать ещё и кто такой Енох и чем он знаменит.
Енох – персонаж библейский. По IV главе книги «Бытие» он сын Каина (Быт. 4:16-23). Однако, уже в следующей главе его генеалогия выглядит совсем по-другому и он, якобы, происходит от брата Каина Сифа (Быт. 5:21-29). Ничего более, кроме этой противоречивой информации, «Ветхий завет» о Енохе не сообщает. И только из новозаветной литературы можно вскользь узнать, что Енох был пророком:
"…Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви; пиршествуя с вами, без страха утучняют себя. Это безводные облака, носимые ветром; осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые; свирепые морские волны, пенящиеся срамотами своими; звезды блуждающие, которым блюдется мрак тьмы на веки." О них пророчествовал и Енох, седьмый от Адама, говоря: «се, идет Господь со тьмами святых Ангелов Своих – сотворить суд над всеми и обличить всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие, и во всех жестоких словах, которые произносили на Него нечестивые грешники» («Послание Иуды» 1:12-15).
А дар пророчества открылся Еноху вот как. Выражаясь терминами нашего прагматичного мира, Енох – «контактёр», оставивший нам мемуары, как его похитили некие высокоразвитые (по сравнению с Енохом и его соплеменниками) существа. Старший из существ представился похищенному ангелом божьим Уриилом, пообещал не проводить над ним опасных для здоровья экспериментов, но сурово приказал запоминать, а ещё лучше записывать всё, что ему покажут и расскажут. После этого Еноха доставили куда-то на север (отталкиваясь от указания Еноха, что в этом месте в день летнего солнцестояния продолжительность дня и ночи соотносится как 12:6, не сложно рассчитать, что пункт, куда его доставили, располагался на 45-м градусе северной широты – это широта Крыма), запугали картинами грядущего апокалипсиса, а потом долго объясняли ему азы астрономии. Енох, мало понимая сути излагаемого, но, осознавая, что сообщают ему нечто крайне важное, законспектировал следующее:
1. Книга об обращении светил небесных, - как это обращение происходит с каждым из них, по их классам, по их господству и их времени, по их именам и местам происхождения, и по их месяцам, - которые показал мне их путеводитель, святой ангел Уриил, бывший при мне; и он показал мне все их описание, что с ними происходит со всеми годами мира и до века, пока не создано новое творение, которое продолжится во век.
2. И вот первый закон светил: светило солнце имеет свой восход в восточных вратах неба и свой заход в западных вратах неба.
3. И я видел шесть врат, в которых солнце заходит; луна также восходит и заходит чрез те же врата, с путеводители звезд вместе со своими путеводными восходят и заходят там же: шесть врат на востоке и шесть на западе, следующих друг за другом в строго соответствующем порядке, а также много окон направо и налево от тех врат.
4. Прежде всего, выходит великое светило, называемое солнцем, его окружность как окружность неба, и оно совершенно наполнено блистающим и согревающим огнем.
5. Колесницы, в которых оно поднимается, гонит ветер, и солнце, заходя, исчезает с неба и возвращается назад через север, чтобы достигнуть востока; и оно направляется таким образом, что приходит к соответствующим вратам и светит на небе.
6. Таким образом, оно восходит в первый месяц в великих вратах и именно оно восходит через четвертые из тех шести восточных врат.
7. И при тех четвертых вратах, через которые солнце восходит в первый месяц, находятся двенадцать оконных отверстий, из которых выходит пламя, когда они в свое время открываются.
8. Когда солнце поднимается на небо, то оно выходит чрез те четвертые врата в продолжение тридцати утров, и заходит прямо, напротив, в четвертых вратах на западе неба.
9. И в этот период день становится день за днем длиннее, и ночь становится ночь за ночью короче до тридцатого утра.
10. И в тот день, день бывает длиннее на две части, чем ночь, и день включает ровно десять частей и ночь восемь частей.
11. И солнце восходит из тех четвертых врат и заходит в четвертых, и возвращается к пятым вратам востока в продолжение тридцати утров, и восходит из них, и заходит в пятых вратах.
12. Тогда день становится длиннее на две части и заключает одиннадцать частей, и ночь становится короче и заключает семь частей.
13. И солнце возвращается к востоку, и вступает в шестые врата, и восходит и заходит в шестых вратах в продолжение тридцати одного утра ради их знака.
14. И в тот день, день становится длиннее ночи настолько, что заключает двойное число частей ночи, - именно двенадцать частей, и ночь делается короче и заключает шесть частей.
15. И поднимается солнце, чтобы день стал короче и ночь длиннее, и солнце возвращается к востоку и вступает в шестые врата, и восходит из них и заходит в продолжение тридцати утров.
16. И когда пройдет тридцать утров, день уменьшается ровно на одну часть, и заключает одиннадцать частей и ночь семь частей.
17. И солнце выступает на западе их тех шести врат и идёт к востоку, и восходит в пятых вратах в продолжение тридцати утров, и опять заходит на западе в пятых западных вратах.
18. В тот день, день уменьшится на две части и заключает десять частей и ночь восемь частей.
19. И солнце выходит из тех пятых врат запада, и поднимается в четвертых вратах ради их знака тридцать одно утро, и заходит на западе.
20. В тот день сравнивается день с ночью, и они становятся одинаково длинными, и ночь заключает девять частей и день девять частей.
21. И солнце восходит из тех врат и заходит на западе, возвращается к востоку и восходит в третьих вратах тридцать утров, и заходит на западе в третьих вратах.
22. И в тот день ночь становится длиннее дня до тридцатого утра, и день становится ежедневно короче до тридцатого дня, и ночь заключает ровно десять частей и день восемь частей.
23. И солнце восходит из тех третьих врат, и заходит в третьих вратах на западе, возвращается к востоку и восходит во вторых вратах востока в продолжение тридцати утров, и точно также заходит во вторых вратах на западе неба.
24. И в тот день ночь заключает одиннадцать частей и день из тех вторых врат и заходит на западе во вторых вратах, и возвращается к востоку в первые врата в продолжение тридцати одного утра и заходит на западе в первых вратах.
25. И в тот день ночь становится настолько длинною, что включает двойное число частей дня; ночь заключает ровно двенадцать частей и день шесть частей.
26. Этим солнце закончило свои путевые становища, и оно опять поворачивает на эти же становища, и вступает в те первые врата в продолжение тридцати утров, и заходит также на западе напротив них.
27. И в тот день ночь уменьшается в продолжительности на одну часть, и она заключает одиннадцать частей в день семь частей.
28. И солнце возвращается и вступает во вторые врата востока, и возвращается на те свои путевые становища в продолжение тридцати утров, восходя и заходя.
29. И в тот день ночь уменьшается в продолжительности, и ночь заключает десять частей и день восемь частей.
30. И в тот день солнце восходи из тех вторых врат и заходит на западе, потом возвращается к востоку поднимается в третьих вратах в продолжение тридцати одного утра, и заходит на западе неба.
31. В тот день ночь уменьшается и заключает десять частей и день девять частей, и ночь сравнивается с днем, и год заключает ровно триста шестьдесят четыре дня, и продолжительность дня и ночи, и краткость дня и ночи в следствие движения солнца становятся различными.
32. По причине этого дневное движение ежедневно становится длиннее, и его ночное движение становится каждоночно короче.
33. И таков закон и движение солнца и его возвращение, насколько оно часто возвращается: шестьдесят раз возвращается и восходит оно, именно то великое вечное светило, которое навеки именуется солнцем.
34. И то, что таким образом восходит, есть великое светило, как оно называется по своему появлению в силу повеления Господа.
35. И таким образом оно восходит и заходит, и не уменьшается и не покоится, но движется день и ночь в колеснице, и его свет в семь раз светлее лунного, но по величине они оба одинаковы («Книга Еноха», гл. 13; цитирую по А.В. Смирнов «Историко-критическое исследование, русский перевод и объяснение апокрифической книги Еноха», Казань, 1888 г.).
Надо сказать, что откровения Еноха сразу же стали настолько популярными, что вокруг них сформировалось собственное религиозное течение – енохианство. Когда же среди иудейских сект рубежа эр наметился явный лидер в лице христианства, енохиане дали ему себя подмять, тем самым избежав обвинений в «уклонении от проведения генеральной линии» и сохранив труды своего пророка для потомков. Ещё в XVI веке «Слово от книг Еноха праведного» было на Руси включено в «Великие четьи-минеи», то есть РПЦ деканонизировала его совсем, по историческим меркам, недавно. А в Эфиопии, например, «Книга Еноха» так и осталась в перечне священной литературы коптской церкви. Свой вариант «Книги Еноха» хранили и почитали масоны. Именно в масонской ложе и попался этот фолиант на глаза двум любопытным «вольным каменщикам» Найту и Ломасу.
Внимательно изучив исходный текст, прикинув чем бы могли быть на самом деле описанные врата, через которое солнце восходит в течение 30 дней, Найт и Ломас загорелись идеей восстановить по описанию прибор, с помощью которого Уриил объяснял Еноху движение небесных тел. Гипотетическому прибору дали рабочее название «машина Уриила». На поверку «машина Уриила» оказалась пригоризонтной обсерваторией. Тут, видимо, опять придётся делать лирическое отступление и объяснять что это такое (хотя и про это я тоже уже рассказывал в «Уделе незрячих»).
Главное наше светило – Солнце – можно без ущерба для зрения наблюдать невооружённым глазом только тогда, когда оно находится непосредственно у горизонта. Поэтому, сооружения, предназначенные для этого, и называются пригоризонтными обсерваториями.
Для устройства пригоризонтной обсерватории нужна ровная открытая площадка, с которой на все стороны света открывается неограниченный обзор линии горизонта. В центр площадки строго вертикально вкапывается столб или шест. Вся дальнейшая работа «пригоризонтного астронома» сводится, собственно, к отмечанию точек восходов и закатов Солнца.
Наблюдения лучше всего начинать в тот весенний денёк, когда тень от шеста на восходе и на закате образует прямую линию. Это значит, что наступило весеннее равноденствие, день стал равен ночи, а Солнце сегодня взошло строго на востоке и село строго на западе. Зафиксировав вешками точки восхода и заката в этот день, мы не только определим «нулевую координату» дальнейших наших измерений, но и выставим нашу обсерваторию по сторонам света.
После весеннего равноденствия точка восхода начнёт стремительно смещаться к северу. Сначала это будет происходить огромными скачками на полтора видимых диска Солнца ежедневно, потом замедлится и в один прекрасный день остановится совсем. Это ознаменует наступление летнего солнцестояния – самого длинного дня в году. После него Солнце двинется в обратный путь и точка его восхода начнёт смещаться к югу. Разумеется, максимальную северную точку мы так же отметим вешкой.
Осенью точка восхода вновь пересечёт линию восток-запад, с которой мы начали наблюдение. Это вновь будет равноденствие, только уже осеннее. Как не сложно предположить, далее точка восхода будет смещаться к югу, пока в день зимнего солнцестояния не замрёт в крайнем южном положении, которое «пригоризонтному астроному» предстоит зафиксировать последней вешкой. Затем весь годовой цикл повторится.
Собственно, пригоризонтная обсерватория будет представлять собой сектор, образованный двумя условными линиями, идущими от наблюдателя и пересекающими горизонт в точках восхода Солнца в дни летнего и зимнего солнцестояний.
Второй сектор обсерватории, симметричный вышеописанному, будет «ориентирован» на запад и таким же образом составлен из азимутов заходов Солнца.
Если проявить смекалку и после начала наших наблюдений сразу начать отсчитывать по 30 восходов, то наша обсерватория приобретёт и черты календаря. Между весенним равноденствием и летним солнцестоянием мы получим три раза по 30 восходов, и столько же между осенним равноденствием и зимним солнцестоянием. Каждые 30 отмеченных вешками восходов, носят название «врата» (бытует такой термин и в астрологии, но там он имеет несколько иное значение). Всего мы получим, таким образом, 6 врат – трое к северу и трое к югу от равноденственной линии.
Врата между собой будут далеко не равны. Как мы отмечали выше, точка восхода быстрее всего смещается вблизи точки равноденствий, поэтому врата, прилегающие к оси восток-запад, будут самыми большими, а врата вблизи крайних точек восхода – самыми маленькими. Если дугу «точка равноденствия - точка солнцестояния» поделить на равные части, то получится, что во вратах, прилегающих к равноденственной точке – 12 частей, в средних вратах – 8 и во вратах, прилегающих к солнцестоянной точке – 4. Каждая такая часть называется «окном» и равна одному градусу склонения. Таким «прибором» можно определять склонение любого светила, восходящего в пределах любых из шести врат.
Вот именно такую «машину» и воссоздали К. Найт и Р. Ломас, доказав тем, что Енох на самом деле был похищен некими просветителями и описывал не галлюцинаторный плод наркотического опьянения, а реальное сооружение.
Будем считать, что с Найтом, Ломасом и Енохом мы разобрались – думаю, у уважаемых читателей уже созрел вполне закономерный вопрос: а к Бабе-Яге это как относится? Пока никак… но давайте посчитаем столбы.
Итак, «машина Уриила», как любая пригоризонтная обсерватория, представляла собой столбовую радиально-концентрическую конструкцию, состоящую из двух секторов – восточного и западного. Понятно, что восточный сектор предназначался для наблюдений за восходами, а западный – за закатами.
Каждый сектор состоял из шести врат. Врата восточного сектора были организованы столбами, отмечавшими в течение года точки восхода в следующие дни:
равноденствий – 1 столб,
летнего солнцестояния – 1 столб,
зимнего солнцестояния – 1 столб,
30-й восход после каждого равноденствия – 2 столба,
60-й восход после каждого равноденствия – 2 столба.
Итого 7 столбов отмечали точки восходов. Точки закатов в те же дни отмечали 7 столбов западного сектора. Всего на организацию врат в «машине Уриила» было использовано 14 столбов.
Каждые врата, кроме того, были разделены на окна. Для этого использовались столбики поменьше – чтобы не путаться, я буду называть их вешками. 11 вешек делили равноденственные врата на 12 окон; 7 вешек делили средние врата на 8 окон; и 3 вешки делили солнцестоянные врата на 4 окна. Всего же в шести вратах восточного сектора было 48 окон (по 24 к северу и к югу от линии равноденствий), которые были образованы 7-ю столбами и 42-мя вешками.
Такое же количество столбов и вешек было и в западном секторе. То есть в целом «машина Уриила» состояла из 14 столбов и 84 вешек.
Схема устройства «машины Уриила»
Схема устройства «машины Уриила» (иллюстрация из одноимённой книги К. Найта и Р. Ломаса): пронумерованы врата восточного сектора, образованные большими столбами, маленькие вешки между ними делят врата на окна.
И что?
И ничего! У Бабы-Яги, как мы сосчитали в начале, вокруг дома стояло 12 столбов и 41 кол был вкопан перед воротами. Так, что же – факир был пьян и фокус не удался!?
Забегая вперёд, скажу, что обсерватория Бабы-Яги была устроена на порядок сложнее, чем «машина Уриила». Почему я делаю столь поспешный вывод? Да, потому, что «машина Уриила» была обсерваторией и ничем больше. А наша Баба-Яга в своей обсерватории ещё и жила.
Во фразе «стоит дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов» ключевые слова «кругом дома». Это значит, что избушка Яги стояла прямо в центре радиально-концентрической конструкции. Это автоматически делало её визиром равноденственной линии!
Наличие построек утилитарного назначения, вписанных в обсерваторию, с одной стороны её усложняло, но с другой позволяло уменьшить количество столбов. За счёт того, что на оси равноденствий стоял дом (святилище?), обозначать эту линию столбами было излишне. Поэтому-то в обсерватории Бабы-Яги для организации врат было использовано 12 столбовых элементов, а не 14. Обозначали они все те же восходы и закаты в «узловые» дни года как в «машине Уриила», кроме восхода и заката в дни равноденствий.
Но равноденственная ось слишком важна в пригоризонтной обсерватории, чтобы никак её не подчеркнуть. Баба-Яга сделала это оригинально и изящно – она использовала ворота; не зря же они упомянуты в сказке «Баба-Яга и Заморышек».
Вдумаемся, что такое ворота? Это тоже столбовая конструкция. Это, прежде всего, вереи – столбы, на которые навешиваются сами воротины. Вот они-то и были использованы в качестве визиров. Скорее всего, вереи ворот заменили собой две вешки, обозначающие восход за день и на следующий день после равноденствия. Скрыт был в этом очень глубокий смысл: о наступлении равноденствия Баба-Яга узнавала не в сам этот день, а за сутки до него. Раз поднялось Солнышко красное на азимуте воротного столба, значит завтра равноденствие, день встречи зимы с летом и самый оптимистичный праздник славянского язычества – Комоедица. А потому, старуха, иди, мети по амбару, скреби по сусеку, да пеки ритуальное праздничное блюдо, символизирующее Солнце – колобок!
Точку восхода в самый день равноденствия дополнительно отмечал кол, стоявший перед воротами и деливший их пролёт ровно пополам. Вместе с избушкой Яги он образовывал единую систему. Вспомним, что все визитёры Бабы-Яги обращали внимание на единственное окошко в её жилище: «…стоит избушка на курьей ножке об одном окошке». Если предположить, что весь её дом был визирной системой, то тогда и это найдёт своё объяснение. Окошко могло фиксировать какой-то определённый астрономический момент. Так Стоунхендж, как пригоризонтная обсерватория, был выставлен на восход в день летнего солнцестояния, «Гозекский камень» – зимнего.
Самая известная пригоризонтная обсерватория – Стоунхендж – выставлена на точку восхода в день летнего солнцестояния…
Самая известная пригоризонтная обсерватория – Стоунхендж – выставлена на точку восхода в день летнего солнцестояния…
…а германский упрощённый аналог Стоунхенджа «Гозекский камень» – на точку восхода в день зимнего солнцестояния.
Избушка Яги стояла на равноденственной оси и, скорее всего, в её единственное окошко прямые солнечные лучи попадали два раза в год – на восходе в дни весеннего и осеннего равноденствий. Такой же принцип использовали астрономы, возводившие Сфинкса, пирамиду Кукулькана, Ангкор-ват, Нью-Грендж, храм Соломона… И более точного календаря человечество не изобрело до сих пор.
Кол, отмечающий восход в дни равноденствий, и вереи ворот вкупе образовывали два «окна» в один градус склонения. Справа и слева от ворот вбиты были в землю ещё по 20 кольев-вешек, просветы которых образовывали окна в 1 градус склонения. Итого, 41 кол! Ну, прямо, как в сказке (в смысле, в сказке, как в первоисточнике, а не в волшебной ситуации).
С учётом двух верей и шести столбов, визирующих восходы, у дома, вот вам и 49 столбовых элементов пригоризонтной обсерватории, необходимых для формирования 48-ми (по 24 к северу и к югу) окон восточной части обсерватории Яги. Совпадение с показателями «машины Уриила» абсолютное, поскольку «машина Уриила» и обсерватория Бабы-Яги – два воплощения одного и того же принципа.
Схема устройства восточного сектора «машины Уриила» (эх, нашёлся бы умелец, способный переложить это на язык высокого искусства 3D-графики!)…
Схема устройства восточного сектора «машины Уриила» (эх, нашёлся бы умелец, способный переложить это на язык высокого искусства 3D-графики!)…
…и схема устройства восточного сектора «обсерватории Бабы-Яги» – синим цветом выделены ворота, отсутствующие в «машине Уриила».
…и схема устройства восточного сектора «обсерватории Бабы-Яги» – синим цветом выделены ворота, отсутствующие в «машине Уриила».
А вот западного сектора у обсерватории Бабы-Яги то ли не было, то ли его не описали. Скорее всего, не было, поскольку тыльной своей стороной, как известно, избушка примыкала к дремучему лесу:
Сжалился Иван-царевич над щукой, бросил ее в море, а сам пошел берегом за своим клубочком.
Долго ли, коротко ли – прикатился клубочек в лес, к избушке. Стоит та избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается. Говорит Иван-царевич:
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!
Избушка по его слову повернулась к лесу задом, а к нему передом… («Царевна-лягушка»).
Идеальное место для пригоризонтных астрономических наблюдений! Позади избушки – на западе – лес. Он, конечно, астрономическим наблюдениям мешает, но западное направление – второстепенное, там мы отмечаем только азимуты закатов в ключевые дни года. Зато на востоке! На востоке – море! Идеально гладкая поверхность, на которой никогда ничего не заслонит линию горизонта. Оптимальнее этого варианта может быть только чашеобразная долина в степной полосе – такая, например, как та, в которой был выстроен Аркаим.
Почему дно чашеобразной долины предпочтительнее для пригоризонтных наблюдений, чем берег моря? Все пригоризонтные наблюдения строятся по принципу ружейного прицела. Воспринимающим элементом является непосредственно глаз наблюдателя. Наблюдение, как мы помним, ведётся за точкой на горизонте. Эту точку мы отмечаем вешкой и задача пригоризонтного астронома совместить свой глаз, вешку и точку на горизонте в прямую линию.
В полный штиль на море горизонт не визуализируется совсем – вода попросту отражает небо, как плоское зеркало. Для того, чтобы горизонт определился нужна какая-никакая рябь на водной глади. Нельзя различить, где кончается море и начинается небо и тогда, когда температура воды становится выше температуры воздуха и начинается испарение. Такое бывает ранним утром, перед рассветом, то есть в тот момент, когда астроному как раз требуется зафиксировать точку восхода. Это всё – во-первых. А, во-вторых, нужно учитывать и участие в наблюдениях столь «капризного» инструмента, как человеческий глаз. Что если наблюдатель страдает близорукостью, например?
Вывод напрашивается один – горизонт в таком случае надо 1) сделать более контрастным; 2) приблизить к себе. Делается это элементарно: достаточно обнести себя по окружности сплошной стеной. Или тыном, как сделано это было у Бабы-Яги.
Ну, а в том, что двор Бабы-Яги был округлым, я не сомневаюсь. Есть у меня версия даже насчёт его размеров. Радиус его был около 40 метров. Точнее – 43 метра 20 сантиметров. Почему так? Потому, что «знание нескольких принципов возмещает незнание нескольких фактов» (Гельвеций). Такой радиус имеет кольцо лунок Обри Стоунхенджа и внутреннее кольцо Аркаима. Если в этих двух пригоризонтных обсерваториях был зафиксирован именно этот размер, то, значит, он имел какое-то принципиальное значение. Но это лишь версия, базирующаяся на притянутых аналогиях, а не на твёрдых доказательствах. Таковых нам сказки не оставили… хотя, может и оставили и просто копнуть надо по-глубже: фактов всегда достаточно – не хватает фантазии.
К чему же мы пришли? А к тому, что образ сказочной Бабы-Яги, хотя и произрастает из славяно-языческих верований, из культа богини Макоши, по ходу истории впитал в себя множество черт реально существовавших прототипов. Доказывает это в частности описание жилища Бабы-Яги, которое идентифицируется как пригоризонтная обсерватория. Эта конструкция не могла быть плодом голой фантазии; описание её параметров могло попасть в сказку только на основе наблюдения за каким-то реальным объектом. Автор сказок не просто видел это сооружение, но и чётко понимал принципы его устройства и функциональное назначение. Более того, для автора сказок представлялось крайне важным передать эти принципы потомкам, поэтому они были зашифрованы в сказках так мастерски и глубоко, что, даже когда их исходный смысл оказался потерян, схема устройства объекта продолжала передаваться через поколения и века.
И последний вопрос – кто же тот гениальный автор, приславший нам сквозь седые пласты времён описание обсерватории? Сами-то как думаете?! Разумеется, это тот, кто понимал как пользоваться этим прибором, кто сам работал с ним… И быть этим специалистом могла – ну, конечно же! – только сама хозяйка избушки на курьей ножке.
